не нашла прямой связи между королём Генрихом и культом Абраксаса, – призналась Мадлен.
–Тогда оставим этот разговор, – твёрдо заявила Екатерина. – Сейчас меня волнует другое: почему ты не предупредила меня о восстании де Гиза?
Этот вопрос сильно озадачил фрейлину.
– Ваше Величество, но как я могла?
– Как? Ты должна была предвидеть это с помощью своего дара. Ты ведь помнишь, для чего ты здесь.
– Но я уже говорила вашему Величеству, что не могу контролировать свои видения, – попыталась оправдаться Мадлен. Но Екатерина ничего не хотела слышать:
– Ты должна научиться! – рявкнула она. Впервые Мадлен увидела, как, пусть на мгновение, но Екатерина потеряла самообладание.
– Я дала тебе дневник Нострадамуса, показала пророчество – этого должно хватить, – продолжала Медичи. – Нам повезло, что в пылу восстания королю не навредили. Но в этом не было твоей заслуги. Надеюсь, в следующий раз о грозящей сыну опасности я буду узнавать заранее. Пока же мне всё приходится делать самой, – не давая Мадлен вставить и слова, Екатерина задала последний вопрос. – Ты желаешь ещё о чём-нибудь сообщить мне?
Мадлен помялась, вспомнив, что хотела поведать Екатерине о причастности Маргариты к своему отравлению. «Неприятно сообщать матери о преступлениях её детей, но Её Величество должна об этом узнать».
– Я знаю, кто пытался меня отравить. Это была ваша дочь – Её Высочество Маргарита Валуа.
К удивлению фрейлины, Екатерина отреагировала на обвинения сухо.
– Ты уверена?
– Боюсь, что так. Она сама призналась мне в этом.
– Надо же, – усмехнулась Екатерина. – Значит, она задумала в открытую бросить нам вызов. Что ж, ей же хуже.
Бросив на Мадлен долгий придирчивый взгляд, Екатерина направилась к выходу из палатки. Уже откинув её полог и собираясь выйти, Медичи вдруг замерла. Не оборачиваясь к девушке, она произнесла тихо, но устрашающе:
– Не разочаруй меня, Мадлен. Медичи не прощают ошибок.
С этими словами Екатерина вышла прочь, оставив Мадлен одну размышлять над услышанным.
Придя в себя после разговора с матерью короля, фрейлина нашла в себе силы выйти из шатра. Музыка снаружи уже стихла, а кибитка бродячих артистов укатила дальше на юг. «Я не успела попрощаться с Эсмой и ещё раз поблагодарить её за помощь, – с тоской подумала Мадлен, но тотчас вспомнила слова цыганки. – Она говорила, что мы ещё встретимся. Быть может, так и будет».
– Фрейлина или служанка? Праведница или обманщица? – раздался возле Мадлен чей-то насмешливый голос, и из-за соседней палатки горделивым павлином вышел королевский шут. Поправив перо на широкой шляпе, Шико хитро взглянул на Мадлен.
– Ваше появление в лагере было эффектным, мадемуазель, но вот в чём вопрос: где же вы были до этого?
Появление шута изрядно испортило девушке настроение. Ей очень хотелось высказать этому нахалу всё, что она о нём думает. Но Мадлен помнила: «Он единственный, кому король верит беспрекословно. Одно его слово, и на меня падёт королевский гнев. А ещё письмо из дневника Нострадамуса, если оно правда у него. Нужно понять, чего же он хочет». Сдерживая негодование, девушка натянула на лицо приветливую улыбку.
– Спасала свою жизнь, выбираясь из Парижа, месье, как и все остальные.
– Но в городе, захваченном де Гизом, вы пробыли дольше всех нас. Не странно ли это?
– Я не поспела за королевскими каретами, пришлось выбираться самостоятельно.
– И как же вам это удалось? – насмехаясь над девушкой, спросил Шико.
– Везение, месье, безграничное везение, – едва удерживая улыбку, процедила Мадлен.
– Может быть, может быть, мадемуазель, – покачал головой шут, расхаживая из стороны в сторону. – Но что, если вы обманываете всех нас? Что, если в минуту опасности, дабы спасти свою жизнь, вы вступили в сговор с врагом?
– Ваши обвинения обижают меня, месье, – перестав улыбаться, заявила Мадлен. – У вас нет причин подозревать меня во лжи.
– А вот тут вы ошибаетесь, – захихикал шут. Его рука скользнула под мундир и извлекла из тайного кармана знакомое Мадлен письмо. – Так случилось, что мне в руки попала любопытная вещица, мадемуазель. Письмо за авторством самого Мишеля Нострадамуса. Вам знакомо это имя?
«Негодяй», – представляя, как гадкий шут прикусывает себе язык, мысленно выругалась Мадлен. Но вслух ответила:
– Человек, что знал о будущем больше, чем любой из нас.
– Верно, верно, мадемуазель. Предсказания Нострадамуса известны по всей Франции. А некоторые и далеко за её пределами. Вот только не все в нашей стране с благосклонностью относятся к людям с особыми способностями. Взять нашего короля. Он считает, что предсказатели – не более, чем шарлатаны, что наводят смуту среди простого населения. Но знаете, кого король не терпит больше, чем шарлатанов?
– Кого же, месье?
– Лжецов, мадемуазель, – сверкнув глазами, нараспев произнёс Шико. Приблизившись к девушке, шут привстал на носочки, чтобы казаться выше, и нагнулся к лицу Мадлен. Его взгляд насквозь прожигал взволнованную фрейлину. Голос изменился. – Признайтесь, Мадлен, какие тайны окружают вас?
– Я не знаю, о каких тайнах вы говорите, месье, – едва скрывая свой страх, ответила Мадлен.
– Хм, упираетесь, ну что ж, – хитрый взгляд шута коснулся волос фрейлины. – Эта белая прядь совершенно вам не к лицу, мадемуазель. К слову, откуда она взялась?
– Вам лучше задать этот вопрос королевскому лекарю, думаю, в его практике встречались подобные случаи.
– Я обязательно поинтересуюсь этим, – шут отпрянул от девушки и ещё раз пристально взглянул в её лицо. – Надеюсь, мои слова не оскорбили вас? Не принимайте их близко к сердцу. Да, эта прядь немного портит вас, но ведь она всего одна, её легко спрятать в причёске. Тому юноше, что так мило беседовал с вами в «Бедном путнике», повезло куда меньше. Его белые волосы спрятать может лишь костёр.
Сердце Мадлен будто сжалось в упругий комок. В висках с невероятной силой запульсировала кровь. «Он видел нас с Калебом в ту ночь. Вероятно, даже слышал, о чём мы вели речь. Это он отправил Калеба на казнь. Мерзкий, подлый шут!» Видя, как лицо девушки краснеет от негодования, наливаясь кровью, Шико засмеялся.
– Что с вами сделалось, мадемуазель? Быть может, это очередной недуг, о котором мне лучше спросить у лекаря? Знаете, я так и поступлю, но сперва… – шут растягивал каждое слово, наслаждаясь немыми терзаниями фрейлины, – я покажу это письмо нашему королю. Интересно, что же он скажет, когда узнает, что оно было найдено в ваших покоях?
Развернувшись на пятках и бряцнув висевшей на поясе шпагой, Шико направился в сторону королевского шатра. «Он погубит меня!» – обречённо подумала Мадлен и, забыв обо всём, бросилась вслед за ним. Девушка не знала, как остановить навязчивого шута, не представляла, как закрыть рот тому, кто, не боясь ни упреков, ни
